«...В
Москву из Парижа вылетел изыскательским
рейсом самолет «Кодрон» по
вновь организующейся воздушной линии
между столицами Франции и СССР. Вопрос об этом полете был решен только на днях после признания нашей страны
Францией. Кабина самолета, рассчитанная
на восемь пассажиров, снабжена электрическим отоплением, освещением, умывальником. Полет будет продолжаться
всего девятнадцать часов с тремя
посадками...»
Такая
заметка была напечатана в «Известиях»
более шестидесяти лет назад. Сухие,
лаконичные строки, за которыми время,
люди, история...
1924
год, Франция. В демократических
кругах страны ширится борьба за
признание первого в мире социалистического
государства. Уже два года, как в
Москве побывал видный политический деятель
Франции Эдуард Эррио. Это приветствуя
его, В. И. Ленин произнес историческую
фразу: «Всякое сближение
с Францией для нас чрезвычайно
желательно...» После возвращения из Страны
Советов Эдуард Эррио написал книгу
«Новая Россия», в которой говорилось
о необходимости установления дружеских
отношений между Парижем и
Москвой. Экземпляр книги автор послал
народному комиссару иностранных дел Г.
Чичерину. В благодарственном письме
советский дипломат подчеркивал,
что книга Э. Эррио «внесет значительный
вклад в разрушение препятствий,
разделяющих две наши страны», что
«усилия, предпринимаемые совместно,
приведут к падению стены, стоящей между
ними».
Все
эти события не могли не вызвать глубокого
отклика в самых различных слоях
французского общества. Идея установления
деловых контактов с Советской Россией получила поддержку и у
многих передовых авиаторов Франции. Уже
в 1923 году руководство одной из
крупнейших в то время «Франко-румынской
компании воздушных сообщений» начало
обсуждать вопрос о полетах из. Парижа
в Москву. В течение года дирекция
авиакомпании настойчиво добивалась
разрешения на первый технический рейс.
Наконец в середине 1924 года государственный
секретарь Франции па аэронавтике
поручил авиакомпании проработку
вопроса о возможности эксплуатации
коммерческой линии Париж — Москва.
Дипломатические формальности,
оформление документов затянулись до
октября. В первых числах октября одному
из ведущих летчиков авиакомпании
Морису Ногесу поручается выполнить
ознакомительный рейс по маршруту
Париж — Страсбург — Прага — Варшава
— Вильнюс — Минск — Смоленск
— Москва. Это произошло до официального
признания Францией СССР!
Ранним
утром 26 октября самолет «Кодрон»
с шестью членами экипажа на борту
взял старт и в тот же день прибыл в
Страсбург. Несмотря на неблагоприятную
погоду командир принял решение о вылете
в Прагу. Но в районе Нюрнберга самолет
попал в сплошную облачность. Видимость
была равна нулю, пришлось снизиться
почти до самой земли. Как вспоминал
потом один из участников полета,
в течение четырех с половиной часов
экипаж боролся с непогодой. Лишь перед
самой посадкой открылось чистое небо. В
Праге погода также .не благоприятствовала,
и только через три дня самолет прибыл в
Варшаву, где делегацию
французских летчиков ожидал теплый
прием, оказанный им полпредом СССР П.
Войковым.
И
снова в путь! Сначала — Вильно, потом
курс берется на Минск. Ногес вел машину
практически на ощупь, едва различая
землю в хлопьях снега. Второй
пилот был впередсмотрящим. Когда
появлялась какая-либо опасность, он стучал
Ногеса кулаком по спине, и тот уклонялся
вправо или влево. Лишь случай
и уникальное мастерство помогли командиру
избежать катастрофы, когда в
25 метрах от самолета неожиданно вынырнула темная стена леса. Резко
взмыв вверх, Ногес спас машину.
Глубокой
ночью прилетел «Кодрон» в столицу,
ориентируясь по заледеневшим нитям
рек. Восторженный прием ожидал
летчиков. Ведь они были первыми французами,
прибывшими в Советский Союз
после установления между двумя странами
дипломатических отношений. Несколько
дней, проведенные Ногесом
и его товарищами в Москве, навсегда
запомнились пилотам. Встречи с советскими
коллегами, экскурсии. Что, испытывали
эти французы, приехавшие в Страну
Советов раньше посла своего государства?
Страх? Недоверие? Удовлетворение?..
Неимоверную гордость и бесконечную
радость. Именно эти чувства
можно прочесть на их усталых лицах запечатленных
на тусклой пленке немого кинематографа.
...Только
в первых числах декабря летел
«Кодрон». обратно в Париж, трудностях, с
которыми столкнулся паж
в этом полете — туманы, аварии обледенение,
— с хронологической точностью
можно судить по ежедневным письмам
Ногеса к жене. И, читая нельзя не проникнуться глубоким уважением к Ногесу — не только отважному пилоту, но и
человеку с боль добрым
сердцем. Именно он стал душой
перелета, настоящим посланцем дружбы
и доброй воли французе народа.
А
уже в августе 1926 года пилот Михаил Громов
посадил самолет АНТ-3 « Пролетарий»
конструкции А. Туполева в Париже,
совершая перелет по маршруту Москва
— Берлин — Париж — Рим, Вена
— Прага — Варшава — Москва продемонстрировав
всему миру, что молодая
Страна Советов в кратчайшие срок
создала свою авиацию.
В.
Инюшин
г. Париж